Мое личное оценочное суждение:  1 Так я сошел, покинув круг начальный, Вниз во второй; он менее, чем тот, Но больших мук в нем слышен стон печальный. 4 Здесь ждет Минос, оскалив страшный рот; Допрос и суд свершает у порога И взмахами хвоста на муку шлет. 7 Едва душа, отпавшая от бога, Пред ним предстанет с повестью своей, Он, согрешенья различая строго, 10 Обитель Ада назначает ей, Хвост обвивая столько раз вкруг тела, На сколько ей спуститься ступеней. 13 Всегда толпа у грозного предела; Подходят души чередой на суд: Промолвила, вняла и вглубь слетела. 16 "О ты, пришедший в бедственный приют, - Вскричал Минос, меня окинув взглядом И прерывая свой жестокий труд, - 19 Зачем ты здесь, и кто с тобою рядом? Не обольщайся, что легко войти!" И вождь в ответ: "Тому, кто сходит Адом, 22 Не преграждай сужденного пути. Того хотят - там, где исполнить властны То, что хотят. И речи прекрати". 25 И вот я начал различать неясный И дальний стон; вот я пришел туда, Где плач в меня ударил многогласный. 28 Я там, где свет немотствует всегда И словно воет глубина морская, Когда двух вихрей злобствует вражда. 31 То адский ветер, отдыха не зная, Мчит сонмы душ среди окрестной мглы И мучит их, крутя и истязая. 34 Когда они стремятся вдоль скалы, Взлетают крики, жалобы и пени, На господа ужасные хулы. 37 И я узнал, что это круг мучений Для тех, кого земная плоть звала, Кто предал разум власти вожделений. 40 И как скворцов уносят их крыла, В дни холода, густым и длинным строем, Так эта буря кружит духов зла 43 Туда, сюда, вниз, вверх, огромным роем; Там нет надежды на смягченье мук Или на миг, овеянный покоем. 46 Как журавлиный клин летит на юг С унылой песнью в высоте надгорной, Так предо мной, стеная, несся круг 49 Теней, гонимых вьюгой необорной, И я сказал: "Учитель, кто они, Которых так терзает воздух черный?" 52 Он отвечал: "Вот первая, взгляни: Ее державе многие языки В минувшие покорствовали дни. 55 Она вдалась в такой разврат великий, Что вольность всем была разрешена, Дабы народ не осуждал владыки. 58 То Нинова венчанная жена, Семирамида, древняя царица; Ее земля Султану отдана. 61 Вот нежной страсти горестная жрица, Которой прах Сихея оскорблен; Вот Клеопатра, грешная блудница. 64 А там Елена, тягостных времен Виновница; Ахилл, гроза сражений, Который был любовью побежден; 67 Парис, Тристан". Бесчисленные тени Он назвал мне и указал рукой, Погубленные жаждой наслаждений. 70 Вняв имена прославленных молвой Воителей и жен из уст поэта, Я смутен стал, и дух затмился мой. 73 Я начал так: "Я бы хотел ответа От этих двух, которых вместе вьет И так легко уносит буря эта". 76 И мне мой вождь: "Пусть ветер их пригнет Поближе к нам; и пусть любовью молит Их оклик твой; они прервут полет". 79 Увидев, что их ветер к нам неволит: "О души скорби! - я воззвал. - Сюда! И отзовитесь, если Тот позволит!" 82 Как голуби на сладкий зов гнезда, Поддержанные волею несущей, Раскинув крылья, мчатся без труда, 85 Так и они, паря во мгле гнетущей, Покинули Дидоны скорбный рой На возглас мой, приветливо зовущий. 88 "О ласковый и благостный живой, Ты, посетивший в тьме неизреченной Нас, обагривших кровью мир земной; 91 Когда бы нам был другом царь вселенной, Мы бы молились, чтоб тебя он спас, Сочувственного к муке сокровенной. 94 И если к нам беседа есть у вас, Мы рады говорить и слушать сами, Пока безмолвен вихрь, как здесь сейчас. 97 Я родилась над теми берегами, Где волны, как усталого гонца, Встречают По с попутными реками. 100 Любовь сжигает нежные сердца, И он пленился телом несравнимым, Погубленным так страшно в час конца. 103 Любовь, любить велящая любимым, Меня к нему так властно привлекла, Что этот плен ты видишь нерушимым. 106 Любовь вдвоем на гибель нас вела; В Каине будет наших дней гаситель". Такая речь из уст у них текла. 109 Скорбящих теней сокрушенный зритель, Я голову в тоске склонил на грудь. "О чем ты думаешь?" - спросил учитель. 112 Я начал так: "О, знал ли кто-нибудь, Какая нега и мечта какая Их привела на этот горький путь!" 115 Потом, к умолкшим слово обращая, Сказал: "Франческа, жалобе твоей Я со слезами внемлю, сострадая. 118 Но расскажи: меж вздохов нежных дней, Что было вам любовною наукой, Раскрывшей слуху тайный зов страстей?" 121 И мне она: "Тот страждет высшей мукой, Кто радостные помнит времена В несчастии; твой вождь тому порукой. 124 Но если знать до первого зерна Злосчастную любовь ты полон жажды, Слова и слезы расточу сполна. 127 В досужий час читали мы однажды О Ланчелоте сладостный рассказ; Одни мы были, был беспечен каждый. 130 Над книгой взоры встретились не раз, И мы бледнели с тайным содроганьем; Но дальше повесть победила нас. 133 Чуть мы прочли о том, как он лобзаньем Прильнул к улыбке дорогого рта, Тот, с кем навек я скована терзаньем, 136 Поцеловал, дрожа, мои уста. И книга стала нашим Галеотом! Никто из нас не дочитал листа". 139 Дух говорил, томимый страшным гнетом, Другой рыдал, и мука их сердец Мое чело покрыла смертным потом; 142 И я упал, как падает мертвец.
1 Ворвался в глубь моей дремоты сонной Тяжелый гул, и я очнулся вдруг, Как человек, насильно пробужденный. 4 Я отдохнувший взгляд обвел вокруг, Встав на ноги и пристально взирая, Чтоб осмотреться в этом царстве мук. 7 Мы были возле пропасти, у края, И страшный срыв гудел у наших ног, Бесчисленные крики извергая. 10 Он был так темен, смутен и глубок, Что я над ним склонялся по-пустому И ничего в нем различить не мог. 13 "Теперь мы к миру спустимся слепому, - Так начал, смертно побледнев, поэт. - Мне первому идти, тебе - второму". 16 И я сказал, заметив этот цвет: "Как я пойду, когда вождем и другом Владеет страх, и мне опоры нет?" 19 "Печаль о тех, кто скован ближним кругом, - Он отвечал, - мне на лицо легла, И состраданье ты почел испугом. 22 Пора идти, дорога не мала". Так он сошел, и я за ним спустился, Вниз, в первый круг, идущий вкруг жерла. 25 Сквозь тьму не плач до слуха доносился, А только вздох взлетал со всех сторон И в вековечном воздухе струился. 28 Он был безбольной скорбью порожден, Которою казалися объяты Толпы младенцев, и мужей, и жен. 31 "Что ж ты не спросишь, - молвил мой вожатый, Какие духи здесь нашли приют? Знай, прежде чем продолжить путь начатый, 34 Что эти не грешили; не спасут Одни заслуги, если нет крещенья, Которым к вере истинной идут; 37 Кто жил до христианского ученья, Тот бога чтил не так, как мы должны. Таков и я. За эти упущенья, 40 Не за иное, мы осуждены, И здесь, по приговору высшей воли, Мы жаждем и надежды лишены". 43 Стеснилась грудь моя от тяжкой боли При вести, сколь достойные мужи Вкушают в Лимбе горечь этой доли. 46 "Учитель мой, мой господин, скажи, - Спросил я, алча веры несомненной, Которая превыше всякой лжи, - 49 Взошел ли кто отсюда в свет блаженный, Своей иль чьей-то правдой искуплен?" Поняв значенье речи сокровенной: 52 "Я был здесь внове, - мне ответил он, - Когда, при мне, сюда сошел Властитель, Хоруговью победы осенен. 55 Им изведен был первый прародитель; И Авель, чистый сын его, и Ной, И Моисей, уставщик и служитель; 58 И царь Давид, и Авраам седой; Израиль, и отец его, и дети; Рахиль, великой взятая ценой; 61 И много тех, кто ныне в горнем свете. Других спасенных не было до них, И первыми блаженны стали эти". 64 Он говорил, но шаг наш не затих, И мы все время шли великой чащей, Я разумею - чащей душ людских. 67 И в области, невдале отстоящей От места сна, предстал моим глазам Огонь, под полушарьем тьмы горящий. 70 Хоть этот свет и не был близок к нам, Я видеть мог, что некий многочестный И высший сонм уединился там. 73 "Искусств и знаний образец всеместный, Скажи, кто эти, не в пример другим Почтенные среди толпы окрестной?" 76 И он ответил: "Именем своим Они гремят земле, и слава эта Угодна небу, благостному к ним". 79 "Почтите высочайшего поэта! - Раздался в это время чей-то зов. - Вот тень его подходит к месту света". 82 И я увидел после этих слов, Что четверо к нам держат шаг державный; Их облик был ни весел, ни суров. 85 "Взгляни, - промолвил мой учитель славный. - С мечом в руке, величьем осиян, Трем остальным предшествует, как главный, 88 Гомер, превысший из певцов всех стран; Второй - Гораций, бичевавший нравы; Овидий - третий, и за ним - Лукан. 91 Нас связывает титул величавый, Здесь прозвучавший, чуть я подошел; Почтив его, они, конечно, правы". 94 Так я узрел славнейшую из школ, Чьи песнопенья вознеслись над светом И реют над другими, как орел. 97 Мой вождь их встретил, и ко мне с приветом Семья певцов приблизилась сама; Учитель улыбнулся мне при этом. 100 И эта честь умножилась весьма, Когда я приобщен был к их собору И стал шестым средь столького ума. 103 Мы шли к лучам, предавшись разговору, Который лишний здесь и в этот миг, Насколько там он к месту был и в пору. 106 Высокий замок предо мной возник, Семь раз обвитый стройными стенами; Кругом бежал приветливый родник. 109 Мы, как землей, прошли его волнами; Сквозь семь ворот тропа вовнутрь вела; Зеленый луг открылся перед нами. 112 Там были люди с важностью чела, С неторопливым и спокойным взглядом; Их речь звучна и медленна была. 115 Мы поднялись на холм, который рядом, В открытом месте, светел, величав, Господствовал над этим свежим садом. 118 На зеленеющей финифти трав Предстали взорам доблестные тени, И я ликую сердцем, их видав. 121 Я зрел Электру в сонме поколений, Меж коих были Гектор, и Эней, И хищноокий Цезарь, друг сражений. 124 Пентесилея и Камилла с ней Сидели возле, и с отцом - Лавина; Брут, первый консул, был в кругу теней; 127 Дочь Цезаря, супруга Коллатина, И Гракхов мать, и та, чей муж Катон; Поодаль я заметил Саладина. 130 Потом, взглянув на невысокий склон, Я увидал: учитель тех, кто знает, Семьей мудролюбивой окружен. 133 К нему Сократ всех ближе восседает И с ним Платон; весь сонм всеведца чтит; Здесь тот, кто мир случайным полагает, 136 Философ знаменитый Демокрит; Здесь Диоген, Фалес с Анаксагором, Зенон, и Эмпедокл, и Гераклит; 139 Диоскорид, прославленный разбором Целебных качеств; Сенека, Орфей, Лин, Туллий; дальше представали взорам 142 Там - геометр Эвклид, там - Птолемей, Там - Гиппократ, Гален и Авиценна, Аверроис, толковник новых дней. 145 Я всех назвать не в силах поименно; Мне нужно быстро молвить обо всем, И часто речь моя несовершенна. 148 Синклит шести распался, мы вдвоем; Из тихой, сени в воздух потрясенный Уже иным мы движемся путем, 151 И я - во тьме, ничем не озаренной.